Шли молча и быстро, обгоняя прохожих.

Уже недалеко от гостиницы Лобанов наклонился к Сергею и, перекрывая свист ветра, прокричал:

— Совсем забыл тебя спросить, как Лена?

— Ничего. Премьеру готовят.

— Значит, все в порядке?

Сергей кивнул головой. «Допытывается, — усмехнувшись, подумал он. — Наверное, помнит ту историю с шапкой, когда работали по делу „Черная моль“».

Они вошли в вестибюль гостиницы раскрасневшиеся, слегка запыхавшиеся и сразу увидели Урманского.

Молодой журналист нетерпеливо разгуливал между креслами в распахнутом пальто, в сдвинутой на затылок меховой шапке со спущенными ушами, в руке он держал тонкую кожаную папку на «молнии» с надписью «Аэрофлот».

Сразу заметив вошедших, Урманский с улыбкой направился к ним, небрежно размахивая папкой.

Когда все трое вошли в номер и Сергей прикрыл дверь, Урманский торжественно объявил:

— Поступило предложение, Сергей Павлович, скромно отметить ваш приезд. — Он вытащил из внутреннего кармана пальто бутылку вина. — Надеюсь, возражений нет?

— Догадливый народ эти журналисты, — засмеялся Сергей. — Какие могут быть возражения?

— Особенно наши журналисты, заметь, — вставил Лобанов и хитро взглянул на Урманского. — Но действуют они всегда… Как вы говорите? С подтекстом, да?

Урманский в ответ коротко хохотнул.

— А ну вас, Александр Матвеевич. Не признаете вы бескорыстное движение души.

— Ладно, — вмешался Сергей. — Как говорится, если вино откупорено, оно должно быть выпито. А насчет этого самого подтекста, — и подмигнул, — он у нас тоже есть.

Выражение лица у Лобанова вдруг стало озабоченным. Он внимательно огляделся по сторонам, приподняв скатерть, заглянул под стол, отдернул штору, за которой помещалась кровать с тумбочкой, и осмотрел там все.

— Чего это ты ищешь? — невинным тоном осведомился Сергей.

— Как говорил боцман Приходько с «Грозящего», раз пошло такое дело, режь последний огурец. Тебе на хранение был оставлен небольшой черный чемоданчик.

— А-а, так я его сдал администрации. Думал, предыдущий жилец забыл.

— Неужели сдал?! — картинно испугался Лобанов. — У тебя что же, обоняние атрофировалось?

— А я не сыскная собака. Зачем мне обоняние?

— Ну оперативное чутье. Все, старик. Выходишь в тираж. Хорошо еще, что у тебя есть такие друзья, как я.

Он демонстративно принюхался и, словно влекомый какими-то невидимыми магнитами, проделал сложный путь по комнате, потом приблизился к Сергею, грозно потребовал: «А ну, дыхни», сочувственно покачал головой и наконец стремительно исчез в прихожей.

Урманский, хохоча, повалился на диван.

Через секунду Лобанов появился в комнате, держа в руке чемоданчик. Он торжественно поставил его на стол и объявил:

— Я же тебе еще на аэродроме говорил, встреча предусмотрена в двух вариантах: у меня дома и тут, в зависимости от твоих капризов. Задержалась на сутки по техническим причинам…

Тут невольное облачко пробежало по его круглому, веснушчатому лицу. Сергей нахмурился.

— А что за причины? — с любопытством спросил Урманский.

— Мы не в Америке, — резко ответил Сергей. — Публику развлекать тут нечем. — И, меняя тон, повторил: — Вино откупорено, его надо выпить.

Вскоре все трое уже сидели за столом.

— Ну, а как поживает наша общая знакомая? — спросил Сергей Урманского.

— А! — досадливо махнул рукой тот. — Представьте, я не могу ее найти!

— То есть как «найти»? — удивился Сергей.

— А так. Ни за что не разрешила проводить себя. Я еле выпросил телефон дяди. Сегодня звоню, отвечает какое-то учреждение. Наверное, перепутала. — Он повернулся к Лобанову: — Хоть бы вы помогли, Александр Матвеевич.

— Пожалуйста, Имя, фамилия?

— Только имя — Марина.

— Гм. Маловато.

— Марина… — задумчиво повторил Сергей. — Где-то мне попадалось сегодня это имя…

Лобанов с напускным равнодушием ответил:

— Марина Иванова из Волгограда.

— Ах да.

— Но я ее найду, вот увидите, — Урманский стукнул кулаком по столу.

— Желаю успеха, — улыбнулся Сергей. — И если найдете, поделитесь радостью.

— Да-а, вы еще отобьете, — Урманский подмигнул с самоуверенностью не знавшего неудач человека.

Разговор незаметно перешел на Урманского.

— Что сейчас сочиняете? — спросил его Лобанов.

— Очерк хочу написать. Об одном герое войны. У нас в городе живет. Еле раскопал его, знаете. Тяжелый старик. Ничего не рассказывает.

— А как фамилия?

— Федоров.

— Давай, давай, — покровительственно произнес Лобанов. — Это лучше, чем о жуликах писать.

— Почему же? И о вашей работе надо писать. В меру, конечно, — Урманский засмеялся. — Не вызывая нездоровый интерес.

Ушли гости поздно.

…На следующее утро, едва Сергей пришел в управление, ему позвонил Лобанов и нетерпеливо спросил:

— Ты уже здесь, наконец?

— Здесь. А что случилось?

— Как в той телеграмме: волнуйся, подробности письмом. Иду к тебе. Ты пока волнуйся.

Лобанов ворвался в кабинет взъерошенный и раскрасневшийся, держа в руках тонкую папку с болтающимися шнурками.

— Ты только взгляни! — еще с порога начал он, но тут же плотно прикрыл за собой дверь. — Взгляни! Ориентировка из Москвы. Она разошлась с нашим запросом. Так вот. Похитив крупную сумму денег, скрылась кассир строительного управления Нина Викторовна Горлина. Второе! — не переводя дыхания, выпалил Лобанов и положил на стол еще одну ориентировку: — Разыскивается исчезнувшая из Волгограда гражданка Иванова Марина Владимировна.

— Ну и ну… — озадаченно произнес Сергей. — Вот это сюрприз.

Глава 4

ЗАСАДА НА САМОГО СЕБЯ

В дверь негромко постучали.

— Войдите! — крикнул Сергей.

На пороге появилась сухая, подтянутая фигура Храмова.

— Ты чего, Николай? — спросил Лобанов.

— Разрешите обратиться к начальнику отдела, товарищ подполковник? — поглядел тот на Сергея.

— Обращайтесь, обращайтесь. Меня, между прочим, Сергеем Павловичем зовут.

Его начинали раздражать официальные манеры Храмова.

А тот невозмутимо доложил Лобанову:

— Задержан Валька. Вы его сами хотели допросить.

— Да? — Лобанов оживился. — Сейчас приду. Ты начинай.

— Как Семенов? — спросил Сергей у Храмова.

— Пока ничего нет, това… Сергей Павлович. После работы зашел в продуктовый магазин. Купил бутылку коньяку, закуску, лимоны, коробку конфет. Но гостей не было. Сам тоже из дому не выходил. А с утра торгует.

— Выходит, выпил и слопал все сам, — усмехнулся Сергей.

— Не установлено, това…

— И не требуется. — Сергей еле удержался от насмешливого тона. — Как беличья шубка, не появлялась?

— Так точно. Не появлялась.

Сергей обернулся к Лобанову:

— Кто такой этот Валька?

— Второй курец. Помнишь, я тебе вчера говорил?

— А-а, гашиш?

— Во-во. Дело серьезное. Так ты иди начинай, — повторил он, обращаясь к Храмову.

— Слушаюсь.

Когда тот вышел, Лобанов вздохнул:

— Так что же будем делать дальше?

— Прежде всего думать.

— Давай. Значит, Горлина совершила крупную кражу и убита. Так? Марина Иванова, к которой она собиралась ехать, исчезла. Так? И связь с ними Семенова не установлена.

— Но прослеживается, — Сергей многозначительно поднял карандаш. — Горлина убита тем же снотворным, которым был усыплен ограбленный в поезде человек. Его паспорт оставлен обманутому человеку. А у второго, обманутого точно так же, оставлен паспорт, попавший к Семенову. Вот тебе первая цепочка.

— Цепочка, конечно, слабенькая. Ну, а вторая?

— Пожалуйста. Человек, который участвовал в преступлении с паспортом, взятым у Семенова, ночью следит за девушкой…

— И которого потом опознал на рынке Колосков. То есть сам Семенов.

— Да. Хотя опознал и не очень твердо. Это тоже надо учесть.

— Надо, конечно. Но с этой девушкой Семенов… ну по крайней мере знаком. Раз она к нему потом на рынок пришла.